james sirius potter
✦  j.k. rowling's wizarding world ✦

---

на тебе всегда лежало чуть больше ответственности. ты старший. наверное, ты вырос в тот день, когда я появился на свет. к чести наших родителей, нас всегда любили одинаково (хотя, наверное, лили чуть больше, но что взять с девчонки?), и никто не делал между нами различий. мы были близки, даже несмотря на разницу в возрасте, даже не смотря на то, что ты обожал дразниться и выводить меня из себя - это твое любимое занятие и по сей день, джейми. я покрывал все твои выходки, ведь ты всегда приходил ко мне хвастаться, ты называл меня слизеринским подлизой задолго до того, как я действительно попал в слизерин, и я боялся, больше всего на свете боялся, что факультеты нас с тобой разъединят. но ты лучший, джеймс, потому что для нас навсегда важнее всего остались семейные связи и наша братская дружба, которая появилась в тот день, который я не помню - в день моего рождения.
ты дул на мои царапины, когда я плакал от боли. ты задвигал меня за спину, когда на моем горизонте появлялся хоть какой-то хулиган [это бесило, потому что я могу сам, но черт побери, мне хочется плакать от того, каким старшим братом ты всегда для меня был]. ты отдавал мне свою шоколадную лягушку. ты всегда вытаскивал меня из библиотеки, чтобы полетать [хоть я не такой виртуоз, как ты, ты будто родился в воздухе].
ты самый лучший, джейми, и мне тебя не хватает. приходи, и я расскажу тебе о том, что случайно влюбился в своего лучшего друга, и мне нужна твоя помощь.

---

люблю, целую, жду

---

пример вашего поста

Наверное, Альбусу должно быть холодно. Даже весна в Шотландии зачастую не баловала теплой погодой, особенно по вечерам. Особенно на самой высокой башни самого настоящего замка. Наверное, Альбус много чего не должен был делать. Во-первых – родиться. Во-вторых, быть слизеринцем. У Альбуса целый список.
Наверное, Альбус не должен курить, пить алкоголь до двадцать одного и прижимать к себе т а к своего лучшего друга. Он положил подбородок на его макушку, крепко стискивая зубы и закрыл глаза. Вместо темноты он видел яркие сверкающие пятна, так бывает, когда сначала посмотришь на солнце. Так бывает, когда посмотришь на Скорпиуса.
Вместо ощущения неправильности, он чувствовал комфорт. Сидя на холодном каменном полу Астрономической башни во обнимку со своим д р у г о м, он чувствовал себя многим больше дома, чем в отчем коттедже. Вместо продувающего насквозь ветра чувствуя его дыхание куда-то в шею. Рука затекла, но Альбус не пошевелился. Он не собирался разрушать прямо сейчас это.
Ему было одиннадцать, когда ему сказали: «Не дружи с этим мальчиком». Ему было одиннадцать, он был испуган – факультетом, подземельями, отчуждением Джеймса и Роза. Ему было одиннадцать и единственный, кто был рядом – это Скорпиус. Где-то на Рождество, когда он с трудом уговорил себя ехать домой, он принял тот факт, что хочет строить свою жизнь сам – учится на том факультете, куда его распределили, дружить с тем мальчиком, который ему нравится, получать неудовлетворительно по зельеварению – но зато, сам! Ему было одиннадцать, когда он повзрослел.
Альбус всегда был посередине. Джеймс был старшим, и отец им гордился больше. Хотя бы потому что Джеймс был предсказуемо похож на него больше, чем Альбус. Характером. Джеймс попал в Гриффиндор. Джеймс дружил с Гриффиндорцами. Джеймс любил квиддич. Джеймс был сыном Гарри Поттера, а Алу иногда казалось, что его подкинули Поттерам. В любом случае, Джеймс был старшим и первым, а Лили – девчонкой и папиной радостью. Джеймс тянулся к отцу, Лили – к матери. Альбус находил утешение в книжках, пытался стать как можно тише и незаметнее в этой шумной тусовке под названием его семья. И Слизерин дал ему это – чувство собственной значимости. Чувство важности. Оно отражалось в серых глазах.
Альбус смял окурок пальцами и откинул голову на загорождение. Скорпиус всегда дотягивался до самой сути – сковыркивал свежую рану и ковырялся в ней, чтобы было побольнее. Скорпиус просто имеет безлимитный доступ в его душу, но не подозревает об этом.
– Мерлин все подери… – горло перехватило спазмом, и Альбус закашлял. Он хотел закурить еще одну, хотел разделить ее со Скорпом также, хотел сцеловать вкус ментола с его губ, хотел. Хочет. Альбус сжимает кулаки и не делает ничего.
– Я хотел бы сказать, что я не хочу никуда ехать, – что я не хочу бросать тебя. Слова даются на удивление легко. Потому что он говорил правду, понял Альбус. Наверное, впервые в жизни принял ее так просто. – Я хотел бы, но я должен.
Ал знал это четко – он должен ехать.  Он не знал, куда, не знал, зачем. Он знал, что должен быть не в Англии. Знал, что вернется в Англию лишь весной следующего года.
И знал, что вернется не один.
Поэтому Альбус вжался губами в светлую макушку и пожелал остановить это мгновение на вечность.
– Я вернусь, – пообещал он. К тебе. – Я вернусь весной.
Он ни с кем не обсуждал конечную цель своей поездки, никому никогда не рассказывал, но Скорпиус знал самый его большой секрет – тот, про который он ему не говорил.
– Если я не поеду, случится что-то очень страшное, – прошептал Альбус, и его губы скользнули на его висок, чтобы спуститься к уху. Он понизил голос, будто пытался сохранить все в тайне, здесь, когда они, итак, вдвоем. – Мы будем, Скорп. Я обещаю.
Альбусу семнадцать лет. У него не было парня или девушки (официально, по крайней мере), единственной голой девчонкой, которую он видел, была Роза Уизли, и им было три года в тот момент. И Альбус откровенно сосет в человеческих взаимоотношениях. Альбус не собирался и не собирается в будущем, навешивать ярлыки на их отношения со Скорпиусом, потому что он знает четко – Скорпиус его лучший друг и всегда таким будет.
Они будут.

hella
✦ the master and margarita ✦

---

От Геллы пахнет сладко — забродившими яблоками, оставленными на окне на солнцепеке, первой нотой тления сахарной груши, купленной Воландом на местном южном рынке вчерашним утром;
душным пудровым запахом гримерке начинающей стареть главной актрисы.

Воланд улавливает ее запах, когда наклоняется, чтобы поставить перед ней рюмку водки и накрыть ее, по местной традиции, горбушкой черного хлеба: пей, пей, этот черный угол для тебя и по тебе. И где-то плачет в лабиринтах е г о царства старенькая мать из другого века — про тебя.

Свита Воланда без нее смотрится пустой, распадается на части, растерянно лезет раздраженному хозяину под ноги, совершает дурацкую ошибку за ошибкой. Свита Воланда без нее — сирота, суетливо жмется в углу очередной пустой человеческой квартиры, и не знает, чем себя занять.

Воланд смешливо крестит ее обратным крестом, прикладывая два сложенных пальца к ее ледяной груди, лбу и обоим плечам. Мягко подталкивает в спину: добро пожаловать домой, Гелла, сегодня у нас праздник, и празднуем мы его на земле, среди людей.

---

Я не хочу ограничивать выбор характера или внешности Геллы своими хэдканонами, но Полина Ауг мне нравится на ней до одури.
Зову не в пару, потому что у меня сифилис, но на сюжет. У нас, как бы это так объяснить, есть кроссовер с Гельмутом Земо, и хочется добавить не только советской Москвы, но и Берлина периода веймарской республики, и Балкан.
Додам и библейских отсылок, и кроссоверов, и мутной хтони, и модерн аушек, и псевдоисторички, ты мне только расскажи, чего хочешь.

---

пример вашего поста

когда засевали поля, люди из деревень приходили под двери моего дома, со свежим хлебом и кувшином молока. они кланялись мне в ноги и просили благословить их урожай.
я выбирал двух девственниц, мы все надевали белые одежды, и шли под молодой солнечный свет — танцевать и веселиться. мы танцевали, и под нашими ногами начинали расти злаки. мы танцевали, и зацветали высохшие деревья. мы танцевали, и земля принималась рожать под наш веселый хохот.
мы занимались сексом, и весь мир расцветал.
тогда не было этого вашего чертового договора, никто не мог запретить мне делать все, что мне вздумается. и только ты приходил ночью поздними заморозками, вытягивая жизнь из посевов.
говоришь, это я предложил соблюдать баланс? так странно. интересно, что же я такого понял, чего не понимаю сейчас.

Гесер вытягивает руку к пожухшим на подоконнике цветам в керамических горшках: несколько бегоний и калатея, — щурится, поднимает ладонь кверху, сила соскальзывает с кончиков его пальцев, и цветы поднимают листья, тянутся к нему, к его запястью. Темный амулет на шее тяжелеет, и Гесер закатывает глаза, бормочет что-то вроде “великий ж ты сумрак, даже на такую мелочь”.

— Когда-то, в храме Инанны, меня венчали светлым богом, ее венценосным мужем на земле. Правда, вся моя проблема состояла в том, что, поскольку богов нет, мне приходилось тихонько воплощать собой не только мужскую половину плодородия, но и женскую, чтобы не пришлось полоскать мозги жрецам каждый посевной сезон, — Гесер проходится по чужой квартире, заложив руки за спину. Он все никак не может привыкнуть ни к белоснежной рубашке с кучей мелких пуговичек, ни к узкому жилету, тянущему в плечах. Больше всего, конечно, ему не нравятся узкие ботинки. Он все постоянно смотрит на часы на своем запястье, завороженный быстро бегущей секундной стрелкой. — А теперь я не только не могу воспользоваться своей силой, так ты еще и показал мне, как быстро, на самом деле, течет время. Не нравятся мне ваши часы, там, в Ханаане, у меня все время мира, от восхода солнца и до заката. А что здесь? Только двадцать четыре часа. Кстати, по моим наблюдениям, ты собираешься уже сорок восемь минут, этот ваш ресторан точно не закроется?

Гесер заглядывает в полутемную комнату Завулона, беспардонно, не стучась, приваливается плечом к стене у прохода — остро, внимательно разглядывает. Артуровы тягучие, ленивые движения завораживают его похлеще секундной стрелки. Завулон будто опрокидывает его в звенящий мед, топит в нем своей короткой улыбкой, и Гесер все никак не может насмотреться.
Его темный мальчик, его ледяное хмурое божество — никогда не улыбается, только иногда благосклонно принимает, в качестве подношений, самые редкие специи и самые изящно выделанные драгоценные камни.

— У тебя, оказывается, красивая улыбка. Ты так изменился, Завулон, иногда я думаю, что это совсем не ты, — в голове Гесера есть этот странный, современный язык, который он вытянул из памяти случайно подвернувшихся ему людей, когда он только оказался в этом мире. Но с Завулоном он говорит на шипящем, древнеарамейском, скрадывая гласные и выделяя согласные. — Я слышал, как тебя назвали “Артур”. Это твое новое имя в этом времени?

— Артур, — Гесер весело, хитро улыбается, пряча какое-то свое истинное, древнее знание в смешливой сетке морщин в уголках глаз. Он стоит на пороге Артуровой квартиры, одетый не в привычный костюм, а во что-то очень пестрое и очень яркое. На его футболке под цветастой рубашкой горит огнем дурацкая надпись: “У меня нет недостатков, только спецэффекты”. У ног стоит дорожная сумка.
Борис держит Артура за руку, мягко сжимает его ладонь в своих теплых пальцах, выглядит это все почти трогательно, если не учитывать силу его давления — чтобы Завулон не вырвался.

— Не хотел тебе рассказывать, конечно, но что-то говорит мне, что нужно, — он тяжело вздыхает. Сегодня ночью ему приснился открывающийся портал и небесно-голубой край одежды. Сегодня ночью ему приснились собственные молодые, полные любопытства и обжигающей упрямости глаза. Сегодня ночью ему приснился молодой, коротко бритый мальчик, сладко протягивающий руку к беснующейся Тьме. Он потянулся к нему и тихо шепнул на лопоухое, смешно торчащее ухо: “Найди Завулона, он поменялся. Но остался таким же. И ты поменялся. Но остался таким же”.

— Поскольку у меня самолет через пару часов, то скажу тезисно: я запер часть себя некоторое время назад в одном в качестве охраны. Но последние пару лет меня стало беспокоить ощущение, что она стала для чего-то маяком. Для чего-то, что может прийти в этот мир. Или кого-то, — Гесер наклоняется и прижимается губами к чужому запястью, сладко целуя. — Я привезу тебе магнитик и какую-нибудь шаль, там делают чудесные образцы, Артур, достойные твоего вкуса. Ну я побежал. Если случится какой-то пиздец — не пиши мне, не хочу ничего знать, у меня отпуск. Если будешь помирать — то тоже не пиши, это я сам почувствую.

когда я появился в этом мире, на обочине того, что вы теперь называете “шоссе”, я очень четко почувствовал чужое прикосновение к своему плечу, и смеющийся, хитрый голос сказал мне: “найди Завулона”.
я узнал в этом голосе — самого себя. но такого самого себя, который пережил слишком многое, чтобы остаться абсолютно таким же, каким я был, когда полной грудью дышал воздухом Ханаана. я знал, что мне надо найти тебя, но я не знал, как тебя искать. не знал, как ты выглядишь, и как звучит твое современное имя. под моими ногами собрался золотой песок пустыни Сур, я чувствовал, как этот мир его не принимает, пытается поглотить, пытается переварить в себе. он бы попытался переварить и меня, только обжегся о мои руки, только попытавшись прикоснуться.

я остановил нескольких людей, одного за другим, заглянул им в глаза, ища в них — тебя или хотя бы знание о тебе, но нашел только слова смешного языка, размышления об автомобилях и кучу обычных человеческих проблем.
я был один тут, но меня это не смущало. мне был интересен этот мир, мне было любопытно. и тогда я спросил, какой сегодня год.
мне было тяжело понять человеческий ответ, и тогда я спросил у мира, сколько между нами с ним разницы,
и вот тогда у меня перехватило дыхание.

но не так сильно, как чуть позже, в суде этой вашей “инквизиции”, когда ты назвал свое имя. до сих пор думаю, почему ты сразу не сказал, кто ты, еще во время нашей первой встречи? хотел произвести впечатление? что же, тебе удалось.
тебе всегда удавалось.

james barnes
✦ marvel ✦

---

на древней бумаге верующие когда-то выцарапали: бог создал сновидение, чтобы указать путь спящему, глаза которого во мраке, — я бы сказал, что война сотворила тебя таким, чтобы показать миру настоящее человеческое раскаяние. (мы встретились, чтобы однажды ты напомнил мне об утраченной человечности, поэтому я всегда буду говорить о тебе в третьем лице — как о прошлом, в котором остались, и моё холодное отчуждение, и моё горе, и твоя вымученная улыбка, и твоя бесконечная жажда жизни.)

я прочёл сотни украденных страниц о тебе, твоей жизни и твоём потерянном имени, и теперь я прикован к языку твоего молчания разъедающим сожалением — а это будет покрепче крюка варуны, на котором древние тащили умершего к истокам подземных вод.

(что ты чувствуешь, когда сидишь в одной со мной комнате?)
когда ты, озлобленный необъяснимым страхом, смотришь на меня, я складываю руки за спиной и вежливо рассуждаю о смерти, как будто принимаю превосходящего по силам противника. я вкладываю в твои руки пистолет не потому, что хочу убедиться в твоём выборе, — где-то внутри я ещё надеюсь, и всё-таки я узнал о тебе достаточно, — мне хочется увидеть, как ты наконец принимаешь свою жизнь. и если когда-нибудь тебе некуда будет бежать и негде будет спрятаться, просто вспомни адрес, выписанный на твоей старой фотокарточке — тире и три точки.

---

ищу джеймса не в пару, но на сомнительноетесное взаимодействие и сюжет. нежно люблю этот дуэт, да и у кого в каноне от этих двоих не поднимается температура, покажите пальцем. оговорюсь, что частично учитываю канон сериала «сокол и зимний солдат», но без фанатизма, сюжет нам двоим могу построить в таймлайне пострафта, потому что засиживаться в тюрьме дольше, чем на несколько лет — не планирую. мне нравится ветка с хайль_гидра и иже с ними, но у меня не дарк!версия, а очень уверенный середнячок с серой моралью и самыми обыкновенными человеческими проблемами. искренне считаю, что эти двое идеально сочетаются по уровню мышления, характерами и вообще способны найти общий язык в отстройке общих планов на будущее, но если мои планы тебе не понравятся или покажется, что это уже ту мач — без проблем, я готов искать любые точки взаимодействия. благословляю любой твой дуэт, но если решишь опрокинуть чувство гордости и убежать за стивом — благословение будет не от всего сердца.

стоит добавить, что у меня много личных хэдканонов на земо и переосмысенный канон (например, мой земо - серб, но с немецкими корнями), я играю кроссовер с мастером и маргаритой и устраиваю забористые тусовки на балканах на пару с дьяволом, при желании с удовольствием тебя во всё это впишу. заглядывай в лс с примером поста и какими-нибудь набросками планов, и я заговорю тебя до смерти.

aesthetic

---

пример вашего поста

не забудь подогреть, написала хайке на исчерканном блокноте, где до этого оставляла свои распоряжения горничной, и теперь, после её отъезда в акке, йована каждый вечер выкладывала этот листок на прикрытый тарелкой остывший ужин; соус ещё тёплый, я сварила его после полудня — давайте помогу, почему у вас такой обеспокоенный вид?

утром я видел в саду красивую женщину, осторожно отозвался земо, нарочно выдержав паузу, будто ему требовалось время, чтобы сделать свою речь мягче и не вызвать никаких подозрений, она чем-то очень похожа на вас, я видел её около западного крыла с вашими чемоданами — эта женщина, она заменит вас, но почему вы решили уехать раньше времени? у вас что-то случилось?

чёрный грифель замер над крошечным блокнотом, йована подняла глаза и наморщила лоб, словно виновато улыбалась своим мыслям. вам померещилось! здесь никого не было, и карандаш снова полетел дугой по листу, мы много раз обсуждали это с вашей женой, я думаю, herr zemo, вам стоит больше отдыхать, последнюю неделю вы очень плохо спите.

да сколько же можно вам повторять, я не немец, я родился и вырос в белграде — точно также, как и вы, бесстрастно сказал он и протянул ей пустую чашку, стараясь держать так, чтобы его рука не дрожала от усталости, — так вот, эта женщина, о которой я говорил, она шла по саду босиком и на ней было ваше летнее платье, я постарался с ней заговорить, узнать кто она и зачем пришла сюда, но она только раз взглянула на меня и тут же отвернулась, будто не захотела иметь со мной дело, когда я вышел в сад после полудня, её уже не было.

йована отложила свой блокнот и налила кофе, может быть, это я слишком устала, продолжила вдруг она, выставив перед ним блюдечко и чашку (вот только её голос звучал иначе, будто в нём вдруг случилась какая-то необъяснимая перемена), может быть вы правы, может быть нужно доделать дела, собрать свои вещи и уехать вечерним поездом, очень тяжело жить в этом доме, в этом городе, поймите, порой от такого однообразия можно огрубеть — и оглупеть тоже, простите меня и не сердитесь, я сегодня же покину ваш дом.

гельмут насторожился: голос йованы почудился ему за левым ухом, как будто её рот только немо открывался, а звук и всё, что подразумевалось под этим деловитым отчаянием — звучало отовсюду сразу, по всему дому, по всем его комнатам.




уже в рафте моя камера каждую ночь издавала звук, похожий на этот голос. однажды, проснувшись от его скрежета, я растерянно вскочил с кровати, и меня вдруг пробрало такой силы дрожью, что пришлось упереться спиной в стену.

я тут же узнал твой голос — тогда, это был твой голос, йована говорила им со мной — я дрожал, но не потому что боялся тебя, я дрожал, потому что был в ужасе от мысли, что смог забыть его. в те минуты, когда время застыло во мне чернеющей пробоиной в мозгу, я впервые почувствовал, как моя жизнь теплеет под твоей внимательной рукой — пальцем ты нарисовал смерть на моем лбу, и она вдруг застыла где-то впереди, как застывает во времени слабая кадмиевая корочка в морских сумерках моне. в эту минуту чувствуешь то, что немцы называют zweisamkeit, потому что время между нами вдруг обратилось augenblick.

мне тогда показалось, что наша встреча далась тебе нелегко — было необходимо, чтобы сотни вещей совпали между собой: гора снега под ногами у входа в заброшенную боснийскую церквушку, вымоченная в миљацке зеленая куртка хозяина херцег, мелькнувшая на углу ирбины, выпачканное в подтаявшей грязи окно лобби, за которым ты разглядел мою военную форму — ну, как всякое пятно на ковре бросается в глаза, когда человек страдает от скуки в ожидании чего-то, — и, главное, совершенно одуряющий запах турецкого кофе с кардамоном, который кто-то пролил на подлокотник моего кресла — тогда, ранним утром, посреди затхлого речного воздуха и взмокшей шерсти от человеческого пота.

в молодости некоторые люди пугали меня своим совершенством, как пугают шизофреников округлые формы. после встречи с тобой я растерял эти ориентиры, совершенство кажется мне пустым звуком, но я знаю точно: у него определённо твой голос.





Местные в этой стране старались обходить стороной молодых офицеров, особенно тех, на чьих плечах вязались красные нашивки добровольческого корпуса, — было что-то такое между ними, как между рассорившимися соседями, не сумевшими поделить пуд соли или пакет молока. Правда, когда Земо впервые исключительно вежливо заговорил с портье, он как будто удивился — сказал, что не видел ничего подобного раньше, чтобы в таком юном возрасте и уже при серьёзном звании.

— Ово су само вежбе, ништа озбиљно, — молодой барон смеялся одной своей широкой улыбкой, и портье каждое утро стал приносить для него горстку свежего инжира.

— Требало би да се одрекнеш ове глупости, — всё повторял он, тыча в красную полоску на чужом плече и смеясь своим газированным смехом, от такого смеха у всех постояльцев  застревали пузырьки воздуха в горле. — Таким людям, как вы, барон, совсем не нужна такая грязь. Найдутся, среди этих, найдутся добровольцы.

Когда у порога гостиницы кто-то громко окликнул его и преградил дорогу, Гельмут в первое мгновение чуть было не выронил сумку из рук — долго рассеянно метался взглядом по желтовато бледному лицу и всё никак не мог найти объяснения какому-то внутреннему отторжению, которое возникло почти мгновенно, стоило его взгляду встретиться с чужими глазами.

— Нестало ти је цигарета? Само тренутак, имам негде.., — очнувшись от своих мыслей, он растянулся в какой-то вежливой, приятной улыбке, бросил сумку себе под ноги и принялся копаться у себя в карманах; тёмно-синяя гимнастёрка сидела на его худощавых плечах мешковато, словно была на несколько размеров больше его самого, но подвязанная крупным, увесистым ремешком на поясе — смотрелась складно, выигрышно обрамляя трапецию его тела. — ...Извините на радозналости, да ли сте из Немачке? Ако вам је згодније, можемо да пређемо на немачки. Ах, вот она, нашлась. Здесь целая пачка — держите, вам хватит до моего возвращения. Oder müssen Sie vielleicht selbst in die Stadt fahren? Ich kann dich nehmen. Wo brauchst du?

На мгновение, мне тогда показалось, что кости в моем теле потяжелели, будто кто-то подложил в них свинцовые шпоры. Что-то внутри меня хотело поскорее отделаться от тебя — придумать причину и сбежать, отдать тебе всё, что у меня есть, лишь бы больше не видеть тебя поблизости, но утренний свет, желтоватый, как спаржевый апатит, высветил для меня твоё лицо, и я понял, что я не смогу вот так просто от тебя сбежать. Что бы я тогда ни сказал и как бы себя ни повёл, ты всё равно бы последовал за мной, — если в тебе и было то самое совершенство, то зачем тебе понадобился такой как я?

ryomen sukuna
✦ jujutsu kaisen ✦

---

кровь. смерть. проклятье. [indent]  Этим легендам тысяча лет. Они передаются из уст в уста и рассказывают о проклятье в человеческом обличие. Безжалостном, эгоистичном, садисте. Таких не было до него и, люди смели надеется, не станет после. Сукуна вселял первобытный ужас в сердца магов, от его рук пало бесчисленное множество представителей Золотой Эпохи. Никто не мог долго противостоять Двуликому. До конца, отведенных ему человеческих лет, Рёмен Сукуна оставался непобежденным. Земля под его ногами была костями тех глупцов, рискнувших бросить ему вызов, а реки — их кровью.

Смерть неминуемо настигает всех. Телу свойственно саморазрушение, даже самому сильнейшего магу своего времени не остановить естественный процесс, не воспротивиться природе. Как и полагается магам, Сукуна умер в одиночестве. Сделав последних вдох, Рёмен смиренно закрыл глаза. Будучи полностью уверенным: наступит время и он откроет их снова.

резать. загрызать. потрошить. [indent] Весть о смерти Короля Проклятий, словно чума, распространилась среди великих домов. Маги предприняли меры чтобы навсегда уничтожить тело Сукуны, но все, чего они смогли добиться — разделить его на несколько частей. Двадцать пальцев стали артефактами. Проклятыми предметами особого уровня. Вместилищами души. Гарантией того, что ночной комар никогда не вернется в их мир. Сильнейшие печати сдерживали «демона» веками, но по воле человеческой глупости, или хитроумного плана, один из пальцев оказался съеден Юджи Итадори. И с этого момента, спустя тысячу лет...

рёмен сукуна вернулся.

---

Сразу к делу — эта заявка в пару. Но если придешь на роль и химии между нами не произойдет, то проблем с этим не возникнет. Все мы взрослые люди и бла-бла-бла. Хочется простого крепкого человеческого абьюза. Если не боишься отыгрывать красные флаги — ты мне просто необходим. Я игрок неспешный и спидпостить не привык. По месяцу постараюсь не задерживать ответ, но случиться может всякое. Вас, само собой, так же подгонять не стану. Пишу от пяти тысяч и выше, в среднем обычно выходит к шести-семи. Длинным строчкам диалогов предпочитаю действия. На общении вне форума не настаиваю, но желательно хоты бы иногда появляться во флудовых темах, люблю я врольное общение, что поделать. Вовлеченность — наше все. Приходи — придумаем, поиграем.

---

пример вашего поста

Еще один. Хиггсу невероятно повезло найти его так быстро. Только полные кретины используют эту тропу чтобы добраться до распределителя. Монаган подошел ближе к телу. Сорвался со скалы. Об этом свидетельствовали открытые переломы и почти полное отсутствие кожи на правой стороне лица. Наверняка это его груз лежал у самого подножия, разбитый практически в хлам. Тяжело выдохнув, курьер присел перед коллегой на корточки и достал мешок для трупов. Но сначала он повернул голову бедолаги, взяв того за подбородок, к себе более приглядной стороной и проверил пульс пальцами на шее, надавив прямо под челюстью. Да, точно тот идиот. Любитель “острых ощущений”. Вот как заканчивают идиоты, заигрывающие со смертью. В итоге они, в лучшем случае, сами становятся грузом, в худшем — оставляют после себя очередной непроходимый кратер. Конкретно этот был одержим сложными заказами, эдакий доставщик, пожелавший стать легендой. Его Монаган знал лично То и дело молол языком в комнате отдыха об очередной преодоленной вершине. Ну и где он теперь? О нем забудут быстрее, чем о любом его рассказе.

Тяжелый зараза. Приходится крепко держать обе лямки чтобы не потерять баланс и не повторить его участь. Ничего, бывало и хуже, главное внимательно смотреть под ноги. Стоило как можно быстрее нести труп в крематорий, но у Хиггса на тело в мешке были совершенно иные планы. Курьеры погибают часто, очередная пропажа никого не удивит. Монаган придерживался, хорошо известному ему, маршрута. Только бы не наткнуться на кого-то из живых по пути. Тогда ему пришлось бы выдумывать достаточно убедительную причину того почему он отклонился от курса. Ближайший крематорий находится в противоположной стороне. Предавать тело огню было бы преступным расточительством. Его ДУМ-способности притупились. Хиггс чувствовал как ослабевал. Это опасно. Он — один из немногих курьеров, которые способны преодолевать территории Тварей и смежных с ними. Если потеряет их совсем, то станет не полезнее тех затворников из бункеров.

За холмом, наконец, показали себя руины зданий. Искаженные, словно вывернутые наизнанку. Монаган знал, что когда-то это место служило для переработки сырья, важного для Америки прошлого, но теперь стало гробницей былого промышленного величия. Хиггс заранее набросил на голову капюшон. Разбитые, проржавевшие насквозь контейнеры служили для него ориентиром того, что через десяток метров начнется дождь. Но сначала вокруг резко стемнело. Плотные, почти черные, тучи неизменно закрывали солнце и погружали этот кусок земли во тьму. Капли забили макушке через ткань. Мурашки прошлись по спине, а из уголка глаз неконтролируемо выскользнула слеза. Твари были рядом. Подошвы вязли в мокрой земле, от этого вес на спине ощущался еще тяжелее, чем раньше. Еще пара тяжелых шагов сквозь плотно сомкнутые зубы и он у цели. Остаток разрушенной бетонной стены — его опорный пункт. Расстегивая молнию на мешке, но лишь до ключиц, Монаган вновь наспех проверяет пульс. Точно мертв, не убежит. Хиггс оставляет коллегу у стены, а сам, буквально по собственным следам, идет обратно.

Дождь усилился. Твари чувствовали лакомство и уже ощупывали землю в его поисках. Отпечатки ладоней, оставленных на земле, быстро наполняла вода. Монаган наблюдал за процессом издалека, почти на самом рубеже того, где заканчивается территория БТ. С улыбкой Хиггс наблюдал за тем, как серый мешок становится полностью черным, а на лице проступает золотистый хералий. Как под трупом разливается смоляная лужа. Слезы очерчивают линию по щеке к подбородку, но губы растягиваются в более широкую улыбку, стоит трупу забиться в последних конвульсиях. Он утопает в земле, словно все это время еще пытался из последних сил держаться на плаву в этом мире. Многочисленные руки окончательно забирают его. Дрожь пробивает тело, это чувство нельзя объяснить словами, до конца можно понять его только испытав на собственной шкуре. Наконец, Монаган снова чувствовал себя живым. Способным на что-то большее, чем преодолеть очередной километр.

Новый заказ. На этот раз достаточно крупный, с трудным маршрутом. Хиггс взялся за него не задумываясь и почти сразу отправился к указанному распределителю. Путь занял добрую половину дня, но половину из него Монаган преодолел не один, а в компании коллег, которым нужно было в одну с курьером сторону. Хиггс предпочитал ходить один, но от общества можно скрыться только заперевшись в бункере, поэтому он, раз за разом, натягивал приветливую улыбку и шел. Боязнь оказаться снова под землей, застрять в проклятой бетонной коробке — вынуждала перешагивать через принципы и жертвовать личным комфортом. Он мог бы идти в привычном темпе, но приходилось притормаживать. Ждать остальных. Помогать более слабым, протягивая руку. Он привык к этому, но подсознание сопротивлялось. Папаша учил держаться от других людей подальше. “От живых столько же опасности сколько и от мертвых.” Сложно искоренить установки кретина из своей головы, когда их фундамент закладывался долгими и долгими годами.

Очередное убежище очередного затворника. Монаган заприметил скромное строение еще издалека и с тех пор неизменно шел напрямик. Коробка посреди, доказывающей свою независимость, природы. Хиггс бывал здесь раньше, прекрасно знал, что чуть дальше территория МУЛов. Уже приходилось пару раз делать внушительный крюк чтобы избежать неприятностей, оставалось только надеяться на то, что в этот раз ему не надо будет идти в ту сторону и терять драгоценное время, а вместе с ним и рейтинг. Монаган спустился ко входу в убежище и тут же упирается взглядом в чью-то спину. Настоящая редкость встретиться с другим курьером прямо у терминала. Еще и в такой глуши. Нестабильная голограмма выживальщика переводит взгляд с девушки на Хиггса, который еще пару секунд смотрел на логотип на спине неизвестной. Руки скелета бережно держат гексагон с надписью: “Фрэджайл Экспресс”.

— Я опоздал? — Первое, что спрашивает Хиггс, упуская часть с вежливым приветствием. Он удивлен, но голос звучит немного подавленно. Преодолеть такой путь ради того, чтобы развернуться и пойти обратно — не входило в планы курьера. Первое, что приходит в голову: его заказ доверяют кому-то другому. Видимо, слишком долго шел. Стоило Монагану только задуматься о том, чтобы развернуться и идти восвояси, голограмма обращается к нему, а из пола начала постепенно подниматься стойка с двумя грузами.

— Вы как раз вовремя. — Голограмма мелькнула, связь, конечно, была ни к черту, несмотря на то, что само по себе убежище функционировало достаточно стабильно. Два контейнера, отпечатанные желтой лентой с пометкой “хрупкий груз”, на вид весили не больше пяти кило каждый. Один курьер с легкостью справится с транспортировкой в одиночку. Судя по всему имело место еще одно важное условие. Монаган двинулся вперед, к терминалу, и очень скоро оказался рядом с девушкой. Только после этого заказчик продолжил:

— Это очень важный груз, — Хиггса обычно не волновало то, что он доставлял, но в этот раз стало по настоящему интересно, правда, выживальщик явно не спешил раскрывать тайну хранящегося в контейнерах, — поэтому мне нужны гарантии от двух курьерских служб, что отправление достигнет адресата. — Монаган заметно нахмурился, раньше ему не доводилось работать в команде с кем-то. Особенно с незнакомым человеком.

elizaveta gromkovskaya
✦ topi ✦

marina vasileva // taylor momsen // any other blonde

---

ёбу дал дал ёбу — ну и слава богу
[indent]
[indent] ты пахнешь пожарами и алкоголем
ты любишь опасность
скорость - ночь - алкоголь

[indent] малознакомые байкеры - сомнительные компании
мчаться вдаль на железном коне
слать отца на то, чем он вертел наше прекрасное семейство

[indent] стрёмных мальчишек
адреналин
но не свою младшую сестрёнку

[indent] ты ненавидишь свою семью, я — тоже
у тебя не_проработанные детские травмы — в нашей семье это не считается проблемой
у тебя тоже daddy issues

[indent] у нас с тобой так много общего
но проблема в том, что меня ты тоже ненавидишь
у нас целая вечность здесь, в топях

[indent] хочешь, мы попробуем всё наладить?
то, что не удалось сделать при жизни, мы исправим вместе в посмертии
хочешь ты или нет - ты на крючке, с которого не слезть (хочешь, убей меня - ты можешь попробовать)

---

нас не очень много, но мы очень ebanutye (тебе понравится)
мы можем удариться в драму, можем проработать устоявшиеся отношения
можем вместе убегать от хтони (и не убежать), потому что что? все дороги ведут в топи.
приходи, мы будем очень рады
особенно я 

---

пример вашего поста

round and round like a horse on a carousel, we go
[indent]
порой ( особенно сейчас ) соне начинает казаться, что жизнь её - ничто иное как самый настоящий вымысел.
накуренный в припадке абсолютно отбитого творца - местами скучный, местами - настолько вывернутый наружу, изогнутый, переломанный - страшный до одури.

соне порой кажется, что будь матушка рядом - всё было бы иначе.
и может быть где-то, в другой вселенной, всё обязательно было бы правильным.
она сама бы была правильной.

соня раз за разом обращается к богу, но бог давно её оставил.
не нужно ему такое дитя - насквозь лживое и пропитанное сомнением и греховными мыслями.
соня отчаянно хочет быть ближе к сестре - но лиза не хочет, лиза её отпихивает как нечто совершенно нежеланное.

соне на душе, наверное, очень больно, но выплеснуть свою боль она наружу не может - она не умеет.
давно и надёжно спрятала все чувства и эмоции под замок, а ключик выкинула - он на самом дне самого глубокого колодца, где охраняет его страшная кровожадная тварь - не сунешься. да и кому это нужно?

соня проводит ночь с артёмом - он ей не нравится совершенно, но он - её.
а значит - и сонин будет. потому что как ещё породниться с любимой сестрицей, как стать ей ближе, если она тебя отвергает?
вот только всё идёт совершенно не по плану - лиза умирает.

и часть сони ( видимо, та, что ещё не мёртвая ) умирает вместе с ней.
а сестру она любит сильнее всего, и не может говорить об этом в прошлом, как о ней самой не может говорить в прошедшем.
лизу она отпускать не собирается - привяжет к себе, давно уже привязала, души намертво связала.

сама себя за дело греховное осуждает, ведь мнит себя ребёнком господа, а не сатаны.
не ведьма она вовсе - всё это от лукавого.
но и в топи сама рванула - будто бы не знала, что ждёт впереди. будто бы и впрямь вся - сама невинность. будто бы в образ святоши верят не только все вокруг, и сама верит.

а денис ей совершенно не нравится.
ей жаль его - жаль, как бывает жаль чужой матери неродного заблудшего сына.
сбился с пути, потерялся, отчаялся совсем - душой своей заплатил, да не только своей впридачу.

- ты не господь бог, денис, чтобы размениваться жизнями чужими.
слова-проклятия. слова-пророчества. денис ведь теперь хозяин в топях. а это практически бог.
и против кого она пошла, дура горестная? против бога.

для мыслей её бесконечно-лирических времени было предостаточно.
рывок - и полные лёгкие воды.
она умерла? она правда умерла? все они мертвы?

иллюзия свободы - и воздух обжигает лёгкие, стоит выплескать всю воду и вдохнуть полной грудью.
не хочется больше никого видеть.
хочется лишь одного - бежать. не оглядываясь.

она и сама себе отчёта не отдаёт в том, что происходит дальше - ею будто завладевает животный страх.
и она срывается, и бежит, пока воздуха хватает - чтобы на полном ходу ворваться в поезд, который явно не планировал здесь остановки.
ей невдомёк, что он никогда не остановится, заставив её крутиться по кругу - словно милому хомячку.

она не знает, сколько времени так коротает - часы, дни, полгода? соня начинает медленно, но верно, ощущать, как сходит с ума.
и единственная ниточка, ведущая её наружу, обратно, в реальность ( ой ли ) - до боли знакомый родной голос.
сестра зовёт её по имени, и соня жмурится, стараясь впитать всем своим существом эти красивые нотки - л и з а.

кто ещё спасёт её, если не родная сестра?
распахивает глаза она так же внезапно - и словно просыпается.
помимо её голоса она слышит другой, вкрадчивый, мелодичный, зачаровывающий - и они зовут её обратно, в самое сердце топей.

вот только соня никак не может выбраться - и не сможет сама.
такова её цена за отвержение хозяина.
соня подозревает, что любому безумцу, отчаявшемуся ей помочь, уготована будет участь страшнее.

QUENTIN BECK
✦ marvel ✦

[ jake gyllenhaal only ]
› мастер иллюзий, трюкач и ловкач
› плохой парень с щенячьим взглядом и шикарной бородой

---

Бывший работник Старк Индастриз, затаивший обидки на весь мир и собравший целую команду «таких же» для отмщения; с помощью иллюзий и технофокусов пытающийся представить себя героем из другого измерения, чтобы добиться своих великих целей (стать новым Старком? похитить сердечко Паркера? возглавить Мстителей? приходи и расскажи нам, какие такие гениальные планы зреют в твоем аквариуме); в конечном итоге был разоблачён и дискредитирован, но общественность уверена, что на этом история величайшего обмана не закончена.

✦ ✦ ✦

Мувиверс никак не раскрывает нам историю нашего общего прошлого, но прилагаю к заявке миллион незакрытых гештальтов на трепетную дружбу в прошлом и плотное сотрудничество в плане изобретений (и не только), длинные разговоры по вечерам и долгие взгляды, пока один из нас окончательно все не испортил [признай, что был не прав!], после чего только увольнение и судебные иски, только кровная вражда. Готов обсудить в личном общении больше и жарче, но в целом не настаиваю и не ограничиваю хотелки игрока.
UPD Премий за переработки не будет.
UPD2 Верни очки.

---


› из пожеланий: литературный стиль, тся/ться умоляю, посты от 3к от 3го лица, птица-тройка не принципиальна, отдельный респект за заглавные буквы и полагающиеся знаки препинания

› каст тебя очень ждет (и плачет по ночам в подушку) я тоже

› ноу рейтинг, онли броманс и «все друзья так делают»

› драма, лавхейт, рефлексия, сломаю твою психику без смс и регистрации через 3 2 1
› гетеросексуально *меня заставили написать это непонятное слово* свяжись со мной через постель гостевую

---

пример вашего поста

— Ебучие Элементалы.., — хрипит Старк внутри сминаемой брони, застрявшей в кулаке каменного голема. Тот все сжимает и сжимает пальцы, медленно и неотвратимо, не взирая на яростный огонь, на полной мощности бьющий ему точно в морду из репульсоров в перчатках. Обшивка железного костюма не выдерживает, с пугающим скрежетом корежится и прогибается, сдавливается словно пустой тетрапакет из-под молока, и необходимое для безопасного существования пространство стремительно уменьшается.
— Здесь становится тесновато.. Не поможешь?
Самое время для паники! Тони судорожно ищет взглядом вокруг. Если Мистерио не хочет заниматься горячим гейским сексом с окровавленной лепёшкой этим вечером, ему лучше поторопиться. 

Впрочем, не будет никакого «этим вечером». Старк ощущает это как никогда остро. У них всегда был второй шанс, в их безумной истории всегда было «после»: их могли ловить и разлучать, приговаривать к пожизненному или использовать в прогосударственных целях во имя уплаты долга, но они всегда — всегда! — воссоединялись вновь...,

но только не сегодня.

Все вокруг горит и полыхает, плавится от сверхвысоких температур. Система сбоит и барахлит, на виртуальной приборной панели мерцает все, что только может и не может. Критический уровень повреждения, угроза отключения жизнеобеспечения. В любой момент могут отказать усилители или боевые установки — и тогда его прихлопнут, как беззащитную муху; что хуже, может отказать подача кислорода или фильтрация воздуха — и тогда он попросту задохнётся, заточенный в плен собственной брони без возможности выбраться из покорёженного костюма своевременно (тут придётся поработать лазерным резаком) или хотя бы откинуть барахлящее забрало на смятом шлеме, чтобы хлебнуть кислорода (хотя вряд ли при этом ему хочется сжечь своё лицо, хотя ещё непонятно, что ужаснее — гореть заживо или задыхаться внутри железного гроба); а ещё могут взорваться оставшиеся ракеты, может перемкнуть реактор в груди, так много всего плохого может случиться — но скорее всего его просто расплющит в лужу этот каменный уродец.
Это конец.
В нем нет сожалений или страха. Это было чудесное приключение, в ходе которого он попробовал так много и приобрёл самое главное. Тони смеется в полный голос и заставляет систему отрабатывать до последнего. Была не была, ему давно хочется станцевать смертельное танго с костлявой.

«Критическое повреждения, угроза взрыва», мигает огромными красными буквами через весь виртуальный экран, мешая обзору. Да пошло оно все! Старк раздражённым кивком головы смахивает уведомление и перенаправляет всю оставшуюся энергию в перчатки, каким-то безумным по энергозатрате усилием все же разбивает каменный кулак и взмывает на одном сапоге выше, второй давно уже отключился.
Отсюда ему видно, как Мистерио отступает под натиском Огненного Элементала. Противник слишком силён, и спасать больше нечего. Супергеройская братия полегла пару дней назад, государства пали, их боевая мощь оказалась бесполезной против этих монстров. Остались лишь жалкие единицы сопротивляющихся — таких, как они, случайных одаренных и способных, не героев вовсе; сказать честно, они были с точностью да наоборот, не единожды осуждённые, закоренелые bad guys, да только общему врагу не было до этого никакого дела. Тупые, примитивные, оснащённые лишь единственным инстинктом к разрушению и уничтожению, они слепо стирали на своём пути все, к чему прикасались, и у человечества просто больше не было шансов.

Это конец.

Конец не только их истории, но конец всему миру. К счастью, только «их» миру. Ведь есть еще и другие. Множество других миров, которые слишком далеко от этих монстров, где будет спокойно и безопасно, где можно будет начать все заново.
— Уходим! Хватит. На это больше нет времени.
Связь барахлит, Старк не уверен, что напарник слышит его. Кажется, их обоих достаточно сильно потрепало, играть в последних героев и дальше просто бессмысленно. Он больше не видит в обозримом пространстве вообще ничего, даже безопасного кусочка земли, на который можно было бы приземлиться; спасать здесь больше некого и нечего, план мародерства по обогащению на руинах павшей цивилизации также провалился.
— Кью! Портал точно над нами, ну же, уходим.
Тони начинает движение первым, ему нужно менее трёх минут, чтобы достичь зияющей дыры между пространствами — подарок последнего из суперов — чтобы перепрыгнуть в безопасное измерение, но тут фыркает второй ботинок..,

и он начинает падать. Реактивные пластины за спиной мертвы, только шипят засоренными оплавленными соплами: больше нечему удерживать многотонную броню в воздухе.

К счастью, падение недолгое. Каменный голем ревет от злости и хватает его второй уцелевшей ладонью, и сразу сминает так сильно, что внутри брони моментально вырубает все системы, сила сжатия настолько колоссальна, что Старку кажется, будто он вырубается на отвратительно долгое мгновение и даже немножечко умирает, но — он все ещё жив. Не видит почти ничего, хватает губами обжигающий спертый воздух (система фильтрации больше не работает, как он и предполагал, вот дерьмо!), только через прорези маски улавливает движение: оплавленный аквариум разъярённо движется навстречу. Хочет помочь? Ну что за глупости, ему не победить двоих монстров разом, не утащить оба их костюма достаточно высоко, здесь все уже решено. Они никогда не были героями, так что не стоит даже начинать.

Живи.

Последнее, что он может сделать, это поднять руку и позволить перчатке отсоединиться. Оголенную кожу обжигает, ладонь плавит и за короткие секунды буквально рассыпает ошмётками, температура на погибающей планете невероятная.
Но это уже не имеет значения, потому что он победил, выиграл приз в главной своей битве: Мистерио будет жить.
На тяге перчатка стремительно удаляется, врезается в последнего выжившего, намертво вплавливается в грудную пластину его костюма  — и насильно тащит вверх, все выше и выше, пока не зашвыривает в портал, после чего энергия заканчивается. Вернуться, впрочем, возможности уже нет, с обратной стороны портала измученная (броня?) планета взрывается и будто бы раскидывает волной само время с материей и пространством, стирая все на своём пути, выбеливая космос ослепительной вспышкой.

anne sallow
✦ j.k. rowling's wizarding world ✦

---

ты и я - единое целое, мы всегда были неразлучны
так что же произошло, анна?
[i don't fucking deal with monsters ah-ha]

[indent] Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь? Захочешь ли ты этого в принципе. В глубине дыши ты знаешь, что я не сожалею о том, что сделал. И это пугает тебя. Иногда ты не узнаешь меня, смотришь в глаза и не видишь там своего брата. Закрываешь глаза, открываешь их снова - и видишь, что я всё ещё твой брат Себастиан, который отдась свою жизнь, лишь бы вылечить тебя. Но ты не хочешь этого, ты не хочешь меня даже видеть. Ты запуталась, потерялась - и когда все ставки в этой игре так взлетели? Единственное твое спасение, твое утешение - Оминис. Трагедия сблизила вас, в его объятиях ты нашла утешение. Не в моих. Я не сразу разглядел, что между вами двумя что-то есть. Сперва страшно ревновал, злился, но потом быстро отпустил. Я надеялся, что так тебе будет лучше. С ним, с моим другом, которому я всецело доверяю. И хоть с трагедии прошло больше года, я всё ещё чувствую, что никто из вас меня по-настоящему не простил. А я, как и прежде, не изменил своей цели - найти для тебя лекарство. Только теперь я сделаю это сам. [i'm sorry, i can't stop the bleeding ~ maybe you should've seen it coming?]

---

Заявка не в пару. Но в мои крепкие братские объятия, стекольный сюжет и близняшкины страдания.
Вообще, заявку должен был написать коричная булочка Оминис, но он не увидел тему (ну смешно же хд).
Основная наша задумка, что Анна влюблена в Оминиса, Оминис в меня, а я в себя (будум-тсс!). Ладно, это шутка. Но на данный момент в игре между вами с Оминисом что-то есть.
Я бы не хотел ограничивать потенциального игрока чем-то ещё. Может быть вы захотите отыграть трагическую гибель Анны от проклятия? А может быть чудесное исцеление. Хотелось бы просто видеть её как сильного человека в любой ситуации.
Мы играем неспешно. Я много фулужу и буду рад, если ты будешь со мной разносить темки - но это вовсе не обязательно!
Просто я очень хочу видеть сестрёнку и хоть какой-то (пусть и пустой) шанс вернуть её доверие.

---

пример вашего поста

— summer moved on...
[indent] Никто не назвал бы Себастьяна Сэллоу героем. Он скорее подходил бы на роль злодея - к тому же убийство на его счету уже было.
Достаточно людей знали о том, что ужасная череда событий преследовала эту семью: сперва забрав у близнецов родителей, потом подкосив здоровье Анны, а затем лишив и опекуна - дяди Соломона. Кое-какая шумиха поднялась вокруг несчастных сирот после произошедшего. Многие даже предлагали свою помощь и попечительство. Гордый Сэллоу, считая себя ответственным, не нуждался ни в чьих подачек. Потом появилась тетка, взявшая на себя обязательство присматривать за бедными сиротками.
Себастьян помнит, как она позвала его в один из пустых кабинетов Хогвартса, чтобы поговорить. И они поняли друг друга. Вирджиния отнеслась к нему как к взрослому самостоятельному мужчине, а не как дядя Соломон - к сопляку, который не понимает, что творит.
И, что самое главное - она ни от чего не стала его отговаривать. Просила только не подставлять её и дать спокойно жить и работать. А ещё, не искать встречи с Анной до тех пор, пока Анна сама этого не захочет.
Она напомнила маму. И сердце Себастиана сжалось от боли. Он не позволял себе скучать по родителям, это делало его уязвимым и слабым, тогда как он должен был продолжать свою борьбу, свои поиски.
И теперь уже в полном одиночестве.
— friendships move on
until the day you can't get along...
[indent] Это случилось в самом начале седьмого курса. Шарп попросил его остаться после занятий, чем заставил весьма напрячься. Шарп был совсем не из тех, кто приглашает студентов на чай. И от него можно было ожидать вообще чего угодно. И Сэллоу ожидал выволочки за украденные ингредиенты или взорванный котел на прошлой неделе. Но Эзоп задал только один вопрос:
— Кем ты хочешь стать, мальчик?
Профессор Шарп впервые поставил перед Себастианом вопрос будущего так четко и ясно. Прежде Сэллоу видел своё будущее в весьма ограниченном временном промежутке: она находит лекарство для Анны, а дальше будь что будет.
Сэллоу не смог ответить. И тогда профессор помог ему.
— Что насчет мракоборца?
Себ никогда не относился к профессии мракоборца с уважением или восхищением. Особенно потому, что мракоборцем был дядя Соломон, внушивший исключительное отвращение и пренебрежение по отношению к работе аврора. В общем-то, на вопрос Шарпа как-то так Себастиан и ответил...
Шарп задумался ненадолго, а потом хмыкнул. Он, разумеется, был знаком с Соломоном Сэллоу. А о чем-то, может быть, догадывался.
— Знаешь, мне, вообще-то плевать, кем ты станешь, парень, - выдал Шарп после некоторого молчания. — Я только говорю о том, что вижу. А я вижу бойца. Это живет в тебе и ты никуда от этого не денешься. Если не направишь в нужное русло - оно сожрет тебя изнутри. Подумай.

[indent] Себастиан решительно отказался. И бы верен своему решению примерно 24 часа. Рассказав лучшему другу, - который по какой-то невероятной причне до сих пор оставался рядом с ним, - о своем разговоре с профессором, Себ вдруг получил от Оминиса решительно то же самое мнение, что и от Шарпа. Может быть друг действительно считал так же, а может быть у него были свои мотивы, но в любом случае мнение друга для Себастиана кое-что значило.
"Ко всему прочему, работа авроров высоко оплачивается из-за опасности и риска. Этого должно быть достаточно для того, чтобы содержать себя и Анну в достатке. А ещё - сойтись с нужными людьми. Которые, может быть, знают кое-что важное..."
Когда Бастиан вернулся к Шарпу, тот удивился. А после - решительно сообщил, что если парень решился всерьез взяться за дело, то его ждет тяжелая подготовка не только к СОВ, но и к реальности "обратной стороны" магического мира.
Шарп тогда даже не подозревал о том, что Себастиан знает куда больше об обратной стороне, чем любой другой, пусть даже самый талантливый его ученик.

[indent] Время летело совершенно незаметно, и в какой-то момент Себ стал проводить времени с Шарпом даже больше, чем с Оминисом. Казалось, что последнему это не очень нравилось, но уверенность в том, что Себастиан направил свои силы в нужное русло успокаивали бдительность друга. Впрочем, он не знал, что это лишь затишье перед настоящей бурей...

---

— and the way it goes no one knows
[indent] Бастиан свернул письмо и спешно засунул его обратно в конверт. Бросив его на стол, он спрятал лицо в ладонях. Вот уже больше двух лет, - может три? - он работал в Министерстве Магии и думал о том, что школа была ещё не самой тяжелой его участью. Вернее, не такой скучной.
Да, Аврорат носил гордое звание хранителей порядка и закона, но за этим также скрывались сотни тысяч отчетов, писем и запретов, о которых Шарп почему-то не предупредил.
Однако, за всё время работы, Себастиану все же удалось побывать в горячих переделках. Об этом говорил шрам, гордо проходящий перпендикулярно через правую лопатку. Но ни он, ничто другое так и не смогли сбить Себастиана с цели. Которой он, кажется, всё же добился.

[indent] — Сэллоу, решил остаться ночевать? - голос коллеги по цеху вывел его из состояния забытья. Он резко убрал руки от лица.
— Только если с тобой, - без тени улыбки, даже скорее озлобленно или огорченно бросил Себ через плечо.
— Ну уж нет, меня ждет дома жена. Ты не в моем вкусе, красавчик, - блондин Краглин нацепил шляпу на свои идеальные золотые волосы. Прямо как у Оминиса. — Пока!
— Вали уже, - нахмурился Сэллоу и тоже поднялся. Сегодня был тяжелый день, и это было странно, потому что когда-то Себастиан любил дни рождения. Они пышно отмечали его с семьей, потом уже с Анной и дядей... В этот день всегда казалось, что перед ними двумя открыт целый мир. Они отправятся путешествовать, как мечтали. Увидят целый мир и совершат кучу прикольных глупостей, чтобы не заставлять себя скучать... Теперь это было так далеко и странно, что казалось, Себастиан видел это во сне.
Он вдруг зажмурился и уперся пальцами в столешницу, чтобы сохранить равновесие. Эта дурнота была хорошим, правильным сигналом.
Это значило только то, что у него всё получилось.
Он ещё раз вытащил письмо из конверта и бегло прочел его. А после заставил зависнуть в воздухе и сгореть, будучи пожираемым огнем сантиметр за сантиметром.
Он взглянул на часы: действительно было пора домой, ведь сегодня они отмечают ещё один год, который Анна каким-то чудом протянула.
И лучшим подарком была бы для неё новость о том, что это не последний день рождения, который она встретит. Далеко не последний. Или о том, что каждый их совместный день рождения они оба застанут - не меньше, но и не больше.
Но он не мог сказать. Он знал, что они не поймут, будет скандал, и он испортит весь праздник... Себастиан уже давно научился не говорить о том, чего не хотят услышать другие. Раньше он был горячее, не понимал, как можно молчать о вещах, о которых стоит кричать.
Но потом повзрослел.

— and leave me another day
a day just like today
[indent] Дверь хлопнула за спиной, и он повесил на вешалку свой тренч. Повесил шляпу, взъерошил волосы свободной от маленькой, трепещущейся коробочки рукой.
Отсюда было видно, как в гостиной летают тарелки, сахарная пудра и лепестки теста для будущего штруделя. Аккуратно ступая по длинному коридору в объятия запахов праздничного ужина, Себастиан остановился в дверном проеме и прислонился головой к дверному косяку, с легкой улыбкой, - что до неузнаваемости преображала его лицо, - наблюдая за сестрой и Оминисом, увлеченных беседой и готовкой.
Ему хотелось оставаться какое-то время незамеченным, чтобы просто наблюдать за ними двумя и чувствуя, как сердце в груди сжимается и дышит от мысли и взгляде на каждого из них. Как нестерпимо дороги оба были ему, и как глубоко пустила корни любовь к каждому из них в самом нутре Себастиана.

[indent] Когда его присутствие было разоблачено, Сэллоу сделал несколько шагов, чтобы сдавить сестру в очень крепких объятиях. Будто от той силы, с которой он сдавит пораженное проклятием тело девушки, его, - проклятия, - часть быстрее переместиться в него.
— Это тебе, - он протянул небольшую коробочку, которая странно подергивалась то вправо, от влево. — С днём рождения, Анна.
Он улыбнулся, наблюдая за тем, как сестра распаковывает подарок.
— Надеюсь, они не засунут свои длинные языки Оминису в уши, пока он будет спать.

ilya goryunov
✦ text ✦

---

моей первой мыслью (после возвращения с того света, назовём это так для пущей драматичности) было бы желание уничтожить тебя — стереть личность полностью.
но будем честными, я это сделал давным-давно.
скажи, разве такой уж плохой опыт ты получил? отделил чернь от черни. понял, кто действительно готов был ждать тебя, несмотря ни на что.
ты почти потерял себя семь лет назад (и окончательно, когда решил, что отнял мою жизнь). ты на этом не остановился, решив всецело присвоить её себе.
ты ведь должен был понимать, что так вечно продолжаться не будет, а, илюх?
тебе стоит радоваться, что первая мысль лучшей не оказалась.
возможно, мне нужно быть тебе... благодарным? ведь отчасти ты изменил мою жизнь.

what if we [re]write the stars?

так уж вышло — добить меня тебе не позволили — за нами хвост.
радуйся, илюшенька. твои руки не в крови — я оправлюсь, а ты будешь вынужден работать на главного террориста всея питера (а то и всей рашки).
а может и не будешь!

scenarion v.2:

мамка твоя тебя дождалась.
всё хорошо.
зато ты изменился.
из лошка-петушка возмужал, окреп, в тюряжке прослыл уважаемым перцем.
и вышел наружу как на охоту - одержимый мной, неспособный жить свою собственную жизнь.

сталер-маньяк-шизофреник - и далее по списку.
советую тебе подлечиться и (быть может) захомутать мою бывшую :з

---

как ты мог понять, жёстко ебать канон — фэйворит. если готов на это, если тебе не очень вкатывает безысходность оригинала и ты готов изворачиваться — приходи.
продумаем твою линию до конца. переебём историю окончательно.

---

пример вашего поста

пете кажется, что его жизнь переёбана.
много-много раз.
кажется так по-особенному теперь.
вся эта херня случается даже не когда ниночка заявляет, что сделала аборт — ты мог бы стать отцом, петя, мог бы жениться и жить нормальной жизнью, мог бы? — у них бы всё равно ничего не вышло; это случается немногим позже.

причина крылась даже не в том, что петя был ебучим наркоманом.
видит бог, тогда он им ещё не был.
всё пошло по пизде чуть позднее — когда он повстречал одного безумно нервного молодого человека [гения, миллиардера, филантропа, и далее по списку — по совместительству].

сергей разумовский оказался тем самым триггером, необходимым для понятия/принятия своего внутреннего «я».

«корми своих демонов по расписанию, ты разве забыл?»

порой пете кажется — лучше бы он ничего не понимал.
так бы и паразитировал — да, это госнаркоконтроль, товар я оформлю как вещдоки — приобщу к делу.
приобщал он просто мастерски — от покупателей не было отбоя — продаю втридорога? пошёл нахуй, дядь. найдутся те, кто заплатит куда больше.

петя, кажется, пропустил тот роковой момент, когда товар стал для него веществом; так иногда случается — просыпаешься — и вот ты уже не молоденький неприлично богатенький денди, а ебучий тощий бледный наркоман — как ты дошёл до жизни такой?

«русь, куда несёшься ты, кто виноват и что делать?
тварь ли я дрожащая или право имею? а
из чего сделаны наши мальчишки?»

хуй его знает, как дошёл.
всё и сразу навалилось — петя в принципе считал себя человеком достаточно свободных нравов, но принятие собственной бисексуальности оказалось чем-то значимым — будто бы даже переломным для личности. а после и весь его мир ебанулся как по сценарию: он узнал, что его родители на деле были приёмными; узнал, что у него есть ебучий брат-близнец [не шибко счастливый от существования пети — хотя его в этом явно не стоило винить]; нина ещё эта ебучая со своим абортом...

в дурку его сдал отец.
не в московскую, конечно. чего позориться? ради чего?
узнают ещё грешным делом.
сына большого человека.
святой петербург на то и святой — всю дурь здесь из него напрочь выжгут.

что будут делать с его сыном в психушке, и как подобный эпизод отразится на психике пети — дело уже десятое, разве нет?
лучше пусть овощем ебучим будет, чем позором для семьи.

какой же ебучий фарс.
было настолько противно, что подступившую ломку он принял как благодать.
всё лучше испытывать физические страдания, чем душевные — [пиздо].

он не знает даже, сколько здесь находится — счёт не вёл, смысла в этом не видел, хуя с два папаша его вытащит отсюда, пока докторишки не заявят авторитетное «чист».
и тут все прелести лечебницы: капельницы, клизмы, мерзкое полу-жидкое питание.
будешь чистым как новорождённый.

петя смеётся, когда дверь в его палату закрывается.
блядские врачи. ебучие медсёстры.
какие же они все мерзостные.

иногда он задумывается чуть глубже, чем следовало бы. да так и проваливается, засасываемый своими мыслями, на долгие часы.
причины его нахождения здесь далеко не в систематических передозах.
и для этих передозов тоже была своя причина.

в кабинете психиатра красивый зеркальный потолок — петя иногда задумывается — оригинальное дизайнерское решение?
пациенты в остром психозе могли бы с разбегу въебаться в стену, а с потолком такой финт не прокатит? — из отражения на него по-прежнему глядит тощий бледный мужик — ни тени былого лоска — ещё одеяния эти белые — будто бы всё взаправду.

они говорят о причинах съезда его кукухи часами.
петя до последнего не раскалывается — история со вскрытием правды о его происхождении приходится как нельзя вовремя — всё можно спихнуть на это.

— да-а-а, доктор. представляете, каково это? — доктор хромов дураком далеко не был, выглядел скорее уставшим от всего этого дерьма — ну сколько у него таких пациентов было, честное слово. — когда вся твоя жизнь — обман.

доктор всегда слушал внимательно, смотрел с пониманием, пытался оказывать поддержку.
петя не сомневался, что он был отличным психиатром, и, пожалуй, будь они в несколько других обстоятельствах — петя бы с радостью разложил перед ним всю свою душу.
но свой бережно хранимый секрет он раскрывать не собирался. это будет его личным роком.
тайной, покрытой мраком.

разметавшиеся алые пряди на белоснежном белье — кровавый закат на бледном небосводе — и тот меркнет.
белая кожа в россыпи алых засосов — алые маки посреди слепящей пустыни.
красивый до неприличия, пульсирующий от желания сергей, отдающийся пете из раза в раз с таким отчаянием, будто бы каждый этот раз — последний.

петя лениво играет в шахматы с местным дедком — уже третью партию подряд его наёбывает.
— шах и мат, дедуль.

шах и мат тебе, петя.

по телевизору идут новости — рассказывать, видимо, уже совсем не о чем.
какой-то высокий чувак прибавляет громкости — один тут, что ли, собрался?
никакого понятия о правилах поведения в общественных местах. пидорас бля.

— эй, дядь, — петя встаёт со стула, чтобы обратить на себя внимание нахала — засиделся совсем видать — мышцы затекли. — дома у себя, что ли?
мужик обернуться не успевает, когда петя, завидев картинку на экране, мгновенно меняется в лице — бледнеет, кажется, ещё сильнее — едва в обморок не падает, так и остаётся стоять в ступоре.

он, честно сказать, в своём этом приходе многое пропускает.
а будь он в себе — хотел бы скорее видеть разъярённое лицо старого знакомого или залитое слезами от радости неожиданной [но такой желанной встречи]?
да хуй его знает.

петю охватывает настоящая бесконтрольная истерика — стоит только посветить еблетом разумовского на экране — шок/вспышка/триггер — он хватается за голову, будто бы в попытке рвать на себе волосы, и падает на колени припадочно, мелко подрагивая и повторяя словно мантру:
— нет, блять, только не ты, только не снова. нет-нет-нет.

пациенты к такому привыкшие, конечно. относятся к любым проявления истерик со свойственной им под транквилизаторами индифферентностью.
на петю ошарашено смотрят только три пары глаз.
чуть позже, после приватной беседы с коллегой, доктор хромов, скрепя сердце, соглашается передать ему своего последнего пациента — будто бы у него есть выбор.

если бы только петя знал, что его неспособность взять себя в руки будет стоить ему многого — и раскрытия бережно хранимого секрета; и потери, пожалуй, единственного доктора, способного ему помочь; и уютной — как покажется потом — одиночной палаты.

кем-кем, а подопытной крысой ему ещё не доводилось бывать — хотя разве не ею он был для сергея разумовского?

escobar
✦ offline ✦

---

"меня зовут марк, но ты можешь называть меня эскобар"
⠀⠀⠀владелец бренда одежды, человек с широкой душой, занимающийся благотворительностью, мелькающий в сми только очередным "подарил детям костюмы на выступление в школе" и всей этой сладкой шелухой, которую с радостью жуют мамочки из чатов и бабушки около подъезда. пока его пресс-служба в очередной раз комментирует какой-то инфоповод, сохраняя лицо бренда, потёмкин разбивает бокал об стену, когда видит, как проседает трафик. винт только боязливо подходит собирать осколки, надеясь, что в него не прилетит что-нибудь потяжелее.

⠀⠀⠀марк эксцентричный, увлекающийся и жуть как не любит, когда забирают то, что его по праву. он с каким-то больным интересом ищет способ добраться до своих конкурентов, пытается тушить зависть, но в основном тушат только бычки о руки очередного долбаеба, который возомнил о себе слишком много. эскобар не церемонится с теми, кто пытается влезть жопой на насиженное место. а марк в свою очередь запускает линейку одежды в коллаборации с "подари жизнь". клин клином вышибают — потёмкин держит баланс.

---

я с заявками плохо дружу, если честно. мой незакрытый гештальт — эскорасты, уж простят меня все.
хотелось бы начать с какого-то "до" во всем. они могли бы познакомиться еще ранее, что-то у них случилось, а потом белов пропал. следующая встреча — выступление дочки на концерте, куда саша все же успел. а там и понимающий взгляд на нику, какой-то смолток, похрустывающий на зубах стеклянной крошкой, и попытки саши исправить свою ошибку. дальше можно вплести как раз сериальные события, где раст угоняет половину трафика, а эскобар находит себе новую гиперфиксацию, которой одновременно восхищается и хочет выпустить кишки. все обсуждаемо, можем вместе помозговать, но я правда умру, если не сыграю по ним. у меня до сих пор дергается глаз от видео ниже, вот такого хочу:

---

пример поста

⠀⠀⠀Коньяк по горлу катится тяжело, обжигает каждый сантиметр пищевода не приятной теплотой, а скорее прожигает до язв средней тяжести. Космос цепляется взглядом за Витю. Он-то здесь кажется более живым, чем остальные. Тараторит в своей манере что-то, бровями дергает, пытается вдохнуть в друзей хотя бы толику этого ударившего в башку адреналина, чтобы и себя разрядить, и тех как-то расшевелить. Но Холмогоров молчит после подобия тоста, не говорит ничего, лишь наблюдает, как Пчёлкин наседкой пытается растормошить всех, но так, чтобы снова ни у кого ничего не дернулось в извилинах. И на Белого смотрит, сидит все с такой же непонятной рожей. Даже с учетом того, как все расплывчато в голове, хотя и немного выправилось после выстрела, к счастью, не в него, он ничего не думает. Пропускает через уши слова, реакции, не обрабатывает их, ответа не дает. По-дурацки сидит, только лишь прилежно устраивает ладони на коленях. Осталось зализать волосы и все, можно первый раз в первый класс, выдаст только рост дяди Степы с воробушками и глаза, все еще съезжающиеся в кучку, но уже не так рьяно.

⠀⠀⠀Когда Витя на него переключает свое внимание, он заторможено встает и не пытается ничего ответить. Пчёл все равно не дает этого сделать, конечно, но тут немного другое. Он покорно поднимается со своего места и не сразу понимает, что от него хотят, пока чужие руки не ползут дернуть за воротник. Там-то уж худо-бедно до него доходит, он помогает Пчёлкину вывернуть себя из пальто, а потом дергает головой на хлопок двери. Так они и остаются стоять: Витя с одним рукавом и Космос, с не вытащенной из второго рукой. Холмогоров медленно поворачивает голову на друга и как-то удивительно ясно смотрит в его глаза. Говорит что-то прямо в хрусталик, в радужку шипит виновато, но не дергает голосовыми связками. Пчёла и так поймет. Он в целом понимал его почти всегда, когда-то давно даже разделял тупые идеи и гасился с них вместе с Косом. И сейчас, пеняя на затертую временем связь, Холмогоров сглатывает, уводя подбородок в сторону. Они оба знают, что сейчас хочется с ног сорваться, цепляясь друг за друга, как еще пару лет назад, когда наперегонки бежали, стараясь всеми правдами и неправдами обогнать друг друга. Тогда и майки почти рвались, но вместе с животами и после барабанными перепонками бдительных бабушек на лавках. А сейчас ничего такого уже нет. Они оба знают, что сейчас хочется сорваться со всех ног, но делать этого не стоит. И Космос наконец продирает голос:

⠀⠀⠀— Идиот я, Вить.

⠀⠀⠀И вроде откуда-то изнутри рвутся слова, прямо как в воспоминаниях, хватая друг друга, чтобы придать себе ускорения, а соперника назад завести, первым, вперед вырваться изо рта, донести все-все-все: и о том, что обидно ему, что его вот так отвадили, как будто выбросили на помойку старого мишку, с которым уже не играют, а ведь можно было обсудить нормально, не просто так ставя перед фактом, они же работают вместе, но как-никак братья, хоть и не по крови; и что он сорвался, потому что хотел угнать подальше и вызвонить своего пацаненка, который на районе у него толкает хрень какую-то, чтобы их рожи не видеть подольше; и что вообще, он так-то тоже к делам может присобачиться, лишними руки не будут, он ведь со своими наклонностями и куда подальше влезть может; да и Валерке он не нужен, Фил по своей натуре грамотнее все выстроит, а он так и будет гнить в тихом одиночестве, потому что: «Отдохни, Кос. Я сам справлюсь», — и вообще кучу всего другого, но все стопорится на корне языка. Он вдыхает поглубже, надеясь с выдохом вывалить все, но слова наоборот падают обратно, будто бы электровышки, снесенные потоком сильного ветра.

⠀⠀⠀— Пчёла, — Космос кладет ему руку на плечо, вообще забывая о том, что вторая все так же болтается в рукаве пальто, — Прости меня, а, — а потом перемещает ладонь ближе к позвоночнику, мягко надавливает, чтобы у того была возможность оттолкнуть его куда подальше, пока он пытается его приобнять.

⠀⠀⠀Примерно в этот момент возвращается и Саня. Холмогоров поворачивается на него и смотрит, так и не раздетый до конца. Для полной картины не хватает стянутого только с одной ноги носка, чтобы прям по всем канонам завершить цикл хаотичности Пчёлкина, который хватается за все, лишь бы быстрее помочь. Космос закидывает пальто себе на руку, а сам подходит к Белому, протягивая ладонь.

⠀⠀⠀— И ты дурака тоже прости, — и все держит руку, уже хотя бы не качаясь, как осина на ветру.

porco galliard
✦ shingeki no kyojin ✦

когда некуда идти, ты невольно выбираешь
путь, единственный из всех: на котором умираешь

---

[indent]порко галлиард ненавидит райнера брауна - иногда райнеру кажется, что это, пожалуй, единственное, в чём они схожи. в конце концов, никто не сможет ненавидеть его сильнее, чем он ненавидит себя сам, но порко успешно соревнуется с ним в этой вселенской ненависти, будто бы даже иногда побеждая.

[indent](когда это началось?)
[indent](когда я стал бронированным или намного раньше?)
[indent](может быть, тогда, когда твой брат впервые улыбнулся мне, а не тебе?)

[indent]иногда райнеру кажется, что марсель был единственным хорошим человеком из всех, кого он когда-либо встречал в своей недолгой (хватило бы на сотню чужих) жизни - иногда он думает, что он не встречал никого злее, чем он, потому что именно он был тем, кто подарил ему надежду, и он же был тем, кто эту надежду отнял у него навсегда, раскрыв очевидную истину, в которой райнер не хотел признаваться себе до последнего («правда в том, что я никогда не считал тебя уникальным, райнер, я просто защищал своего брата, хваля тебя»). в искренности, пожалуй, порко выигрывает у любого из них - ему не нужно было даже стараться, чтобы быть хорошим солдатом, хорошим воином и хорошим человеком; ему верили и за ним шли без притворных улыбок ради собственной выгоды, без чужих, посмертно украденных личностей, без попыток стать героем исключительно ради того, чтобы начать уважать себя самого.

[indent](без никому ненужных жертв, без крови друзей на руках, без сожалений о том, что ты вообще посмел выжить)

[indent]в глазах порко, - иногда райнеру кажется, - искрами, бликами невысказанное, незнакомое и отчаянно-близкое. в глазах порко, красивых и злых, что-то, что снова и снова заставляет райнера сталкиваться с этим взглядом.

[indent](из тлеющих бликующих искр вырастает пламя до самых небес)
[indent](райнер всегда отворачивается)

---

приходи и стань ещё одной моей причиной для желания совершить суисайд. 

я, честно, очень старался сдержаться и не поставить пометочку «в пару», но это было бы не совсем честно, потому что я не могу ни пообещать тебе этой самой пары, ни предложить её полноценно - могу предложить только свои страдания, рефлексию, болезненное непонимание на грани; можем красиво ненавидеть (да-нет-не знаю?) друг друга, можем покрутить историю в те четыре года почти что обычной жизни; можем упасть в модерн!ау и вообще в сто тысяч разных ау - мы с ероном вот скачем по временным линиям, топим за перерождения и всё такое.

ты, главное, приходи и будь, а детали обсудим.

---

пример вашего поста

в зеркале отражается чужое лицо — чужая улыбка, чужие жесты, чужой, честный, искренний, открытый взгляд.
райнеру хочется разбить это зеркало к чёртовой матери: бить по нему долго, тщательно, с такой силой, чтобы оно — вдребезги, чтобы собственные руки — в мясо, чтобы ничего не осталось от этой самодовольной, уверенной в своей правоте (уверенной в завтрашнем дне, уверенной в каждом из них) ухмылке, чтобы ничего от «эй, мы же команда», чтобы ничего от «ты всегда можешь на меня положиться», чтобы ничего от «я помогу тебе» и «я всегда буду рядом».

чтобы ничего — ни капельки, — от марселя, живущего внутри него, глядящего его глазами, говорящего его голосом. чтобы ничего — от проклятого демона, пришедшего в этот мир для того, чтобы стать изгоем; ничего — ни от солдата, которым он должен сейчас быть, ни от воина, которым он обязан всегда оставаться.

райнеру хочется исполосовать собственное лицо, райнеру хочется перестать быть им — перестать в принципе быть, райнер устал, райнер потерян, райнеру больно, райнер ненавидит себя самого сильнее, чем любого из них, сильнее, чем их всех вместе взятых; райнер, оборачиваясь, снова улыбается — впереди очередная тренировка, впереди лучшая жизнь, впереди ещё столько всего. райнер слышит голос марселя в своей голове, и вторит ему — настоящий друг райнер браун, один из лучших кадетов, гордость и будущая надежда человечества.

он громко смеётся, и от этого приторно-притворного смеха скулы сводит; поднимаясь с земли, протягивает руку йегеру (именно так поступил бы галлиард), сияет обезоруживающей улыбкой. бертольд глядит на него тревожно — райнер предпочитает этого не замечать; райнер врастает корнями в эту придуманную, ненастоящую жизнь, приказывает себе забыть — и забывает, ведь солдат обязан слушаться приказов беспрекословно, а значит — значит завтра всё вновь повторится, всё продолжит повторяться снова и снова до тех пор, пока война их не позовёт.

[indent]  (райнеру теперь будто бы хочется верить, что этого никогда не случится)

и я помню, как портилась кровь,
и я видел — и увижу вновь.
стой и смотри
как все к черту сгорит
(как все горит)

его руки дрожат — ствол ружья холодит внутреннюю часть щеки, и райнер силится, заставляет себя нажать на курок, но не может. потому что он, райнер браун, трус — он чертовски устал, но это не главное, — он всегда был трусом, прикрываясь чужой маской, точно уютной вуалью. его сущность, прогнившая до самых костей, сущность предателя и убийцы, всегда чувствовала только страх — страх перед ответственностью, с которой он не справлялся (с которой он не справляется и не справится), страх за собственную шкуру, страх за то, что все вокруг узнают, поймут, кто он на самом деле.

он откладывает ружье в сторону, зная, что завтра вновь повторит бесполезную попытку — зная, что он вновь не сможет этого сделать.

его ломает изнутри, он роняет себя — роняет голову на колени, сотрясаясь в мелких рыданиях — голос эрена, спокойный до сумасшествия, бьётся о каменные своды подвала, отдаёт глухим отзвуком безумия и отчаяния, и райнеру становится на мгновение страшно (до тех пор, пока он не чувствует облегчение, пока к нему наконец не приходит понимание — и он мысленно умоляет эрена убить его, чтобы всё это наконец прекратилось, ведь сам он абсолютно, катастрофически не справляется).

острый взгляд неживых глаз препарирует, раздевает, снимает с него кожу — лоскут за лоскутом, обнажая, оставляя напряженный комок нервов, — райнеру кажется, что он впервые видит эрена таким: видит его настоящим.

райнеру кажется, что эрен видит его впервые - таким. видит его, а не марселя, прятавшегося в его шкуре все эти годы.

райнеру кажется, что они совсем незнакомы, и он поднимает глаза, чтобы наконец встретиться с ним лицом к лицу. чтобы наконец познакомиться с собственной смертью.

[indent]  (райнеру кажется, что он чувствует благодарность)